blogProFilm.ru

Бывает ли у вас, что каким-то непостижимым образом в один момент времени сходятся все звёзды, темы, ассоциации, интересы, одно цепляется за другое, как нить дедуктивных рассуждений в запутанном расследовании, и в итоге в голове словно складывается огромный паззл. Такое произошло на нашем BlogProFilm-е: в последнее время мы много обсуждали Нью-Йорк 1990-х, каким он показан в «Леоне», а также снимавшегося там Гэри Олдмена, в связи с чем наш основатель Navis в комментарии упомянул, что впервые увидел его в фильме «Состояние исступления» об ирландской преступной группировке в Нью-Йорке. Коту-Пофигисту в любое время суток интересна ирландская тема, к тому же, он не смотрел этот фильм, хотя там играют такие признанные мэтры, как Эд Харрис и Шон Пенн. Mila S. параллельно идёт на премьеру ирландского байопика «Игры разумов» с тем же Шоном Пенном. Всё сходится, и рецензия на «Состояние исступления» напрашивается сама собой. Кот-Пофигист взял на себя смелость провести экскурсию по криминальному Нью-Йорку, которого сейчас, 30 лет спустя, уже не найдёшь на карте. А заодно порассуждать об ирландском характере и рассказать вам о не самом известном российскому зрителю фильме, который между тем достоин самого пристального внимания, недаром же его рекомендует сам Navis.

Фильм повествует о суровых буднях ирландской мафии в Адской Кухне, знаменитом районе Нью-Йорка, в 1980-1990-е переживавшем начало периода благоустройства и цивильной застройки офисами и апартаментами. Да, да, сложно представить, но депрессивные и убогие урбанистические пейзажи, ставшие естественными декорациями для фильма, не результат работы художников-оформителей. И это не Детройт, не окраины Чикаго, а реальные улицы Нью-Йорка, в двух шагах от Таймс-Сквер. Они выглядели именно так: облезло, грязно, сыро; более того, контролировавшие район ирландцы вовсю противились нововведениям и стремились оставить всё как есть. Клан Флэннери, главные действующие лица этой криминальной истории, и их люди неоднократно поносят городскую застройку последними словами и всячески высказывают ненависть к яппи, в том числе устраивая диверсии в будущих объектах реновации. Яппи – молодые «белые воротнички» (от Young Urban Professional Persons), среди которых в конце 1980-х резко возрос спрос на съёмное жильё высокого класса. Эта социально-экономическая тенденция стимулировала застройку многих неблагополучных районов элитными комплексами апартаментов, и по сей день украшающими некогда злачные закоулки.

Но это всё история с географией. Непосредственно сюжет фильма разворачивается вокруг семьи Флэннери, где старший брат Фрэнки (Эд Харрис) мнит себя главой ирландской мафии, средний брат Джеки (Гэри Олдмен) – сущее наказание, а сестра Кэтлин (Робин Райт) не желает больше иметь дела ни с ними, ни с их криминалом и стремится переехать подальше на север. Не стоит заблуждаться, в контексте Нью-Йорка «подальше на север» – это не в Массачусетс и не в Мэн, а выше восточных 50-60-х улиц, в Лексингтон или Аппер Ист-Сайд. В этой семье всё непросто: Фрэнки босс, но есть и несогласные, например, Джеки, который не то чтобы стремится руководить, его лидерские качества под большим вопросом, но прямолинеен настолько, что не намерен принимать компромиссную линию поведения во взаимоотношениях с итальянцами, которую избрал его брат, ожидая, что так будет лучше для бизнеса. Сестра презирает обоих, впрочем, не стесняется брать у них деньги и ностальгически симпатизирует беспутному Джеки.

В их рутинную жизнь, напоминающую сложное уравнение из разборок, выбивания долгов, попоек, поджогов и погромов, вкрадывается одно неизвестное: паренёк Терри Нунан (Шон Пенн), друг детства Джеки и первая любовь Кэтлин, невесть где шлявшийся несколько лет и решивший вернуться в родные края. На вид он такой же неприкаянный бездельник с криминальными наклонностями, как и все. На деле же – полицейский под прикрытием, задача которого не допустить сговора ирландцев с итальянцами, иначе весь Манхэттен будет вовлечён в колоссальную и нерушимую криминальную схему. Известно, что ирландцы, в отличие от китайцев и других преступных групп, обходились без коррупции и излишних танцев с бубнами: проблемы с властями и полицией решались без денежных затрат, методом устрашения и устранения неугодных людей. О таком эпизоде с гордостью рассказывает Джеки, бахвалясь, что после этого ни один коп не сунется в Адскую Кухню.

Терри, само собой, разрывается между долгом, любовью и дружбой, пытаясь продумать своё расследование так, чтобы обезопасить Кэтлин и не подставить Джеки, который хоть и сумасшедший болван, но не лишён обострённого чувства справедливости, чуткого сострадания и истинно ирландского буйного патриотизма. Ему противна сама мысль о перемирии с итальяшками, и он один из всей банды говорит в лицо Фрэнки, что тот зарвался в своём «мудром» руководстве, и вся эта сделка – низкий и мелочный прогиб, а главное – игра по чужим правилам. Но Фрэнки уже сделал свой выбор: призрачная перспектива править преступным Нью-Йорком застилает его холодные глаза.

Глаза Джеки напротив – нагло распахнуты, как пустая тетрадка двоечника, и отражают пламенную бурю. Это синее пламя неуравновешенной души, объятой то бешеным гневом, то щенячьим счастьем. Вообще глаза Гэри Олдмена – это инструмент сильнейшего эмоционального воздействия и средство моментального перевоплощения. В них жестокость и кротость, безумие и добродушие, отчаяние и виноватая наивность, хмель и мальчишеская бравада – а если добавить к портрету бедового Джеки вечно дрожащие и по-видимому мокрые ручки, хаотичные жесты и клиническую неадекватность поведения, которыми актёр наделил своего персонажа, получится смесь не для слабонервных, как ирландский домашний самогон. Соглашусь с Navis-ом: «тощий, нервный и агрессивный актёр играет с яростью и неистовством». Мне было бы интересно узнать, сколько в этом герое сценарной задумки, сколько импровизации и сколько самого Гэри Олдмена, в процентах. Ему часто доводилось играть неадекватных персонажей, и ирландец Джеки среди них безусловно не на последнем месте.

Джеки и впрямь неадекватен. Неуправляемая пьяная скотина, он вместе с тем запутавшийся в собственной бесцельности парень, который словно напрашивается на неприятности. Его средневековые идеалы и такой же образ жизни, а также полное отсутствие логики, самосохранения и самоконтроля, плюс фаталистическая тяга к опасности не могли привести его ни к чему хорошему. При этом он категорически не желает взрослеть, всё принимает близко к сердцу и пьёт чаще, чем дышит, но мечтает о предельно простых вещах: найти нескольких славных девчонок, чтобы не жениться, и отметить предстоящий День Святого Патрика как в детстве, на праздничном шествии с сестрой и лучшим другом. Его по-человечески жалко: виртуозно занимаясь саморазрушением, он исправно выполняет для брата Фрэнки самую грязную работу, получая взамен только нелестные упрёки, наставления, презрительное отношение и в итоге самое страшное предательство. Да, он больной на всю голову, но абсолютно настоящий, искренний в равной степени во всём: в преданности и хулиганстве, в изуверстве и разочаровании, в геройстве и похмелье. Если бы Джеки был музыкой, он звучал бы как гитара Джека Уайта: на первый взгляд сплошной диссонанс, но без единой фальшивой ноты.

Другие персонажи куда более сдержаны, но именно ситуации, в которые вместе с ними попадает Джеки, позволяют раскрыть несдержанный и буйный ирландский темперамент. Безраздельно скорбя по безобидному шалопаю Стиви (Джон Си Райли), он громит бар и напивается в церкви. Церковь для ирландца всё: и святой храм, и клуб по интересам, и дискуссионный форум, и цирк, и дом, и место, где можно быть собой, каким бы ты ни был. В церкви можно завести знакомство, или провести собрание, или подраться со священником из-за разногласий в идейно-политических вопросах, или что-нибудь украсть, если очень нужны деньги, или выпить с друзьями, чтобы жена не узнала – да что угодно, раз на то есть веская причина.

В разговорах Джеки до обидного прямолинеен, но не от того, что хочет поругаться со всеми в радиусе ста миль, а потому что не терпит лжи и двуличности. Ирландская резкость – также отличительная национальная черта, за словом кельты в карман не полезут и к дипломатии не склонны. Сверх того, Джеки патриот – своей семьи, своего района и своей ирландской крови, – пожалуй, больше, чем кто-либо другой. Он ненавидит всех чужаков: итальянцев, латиноамериканцев, китайцев; в штыки воспринимает яппи и их лощёную культуру; считает, что его сестра зазналась, раз не хочет лезть в дела семьи, а брат чересчур о себе возомнил, раз уехал жить в респектабельный Нью-Джерси. Он готов перегрызть горло всем, кто тронет ирландцев из их клана, и в любую секунду готов к славной драке. Все это тоже вполне ирландские черты: национализм, клановость, приверженность своим традициям и укладу жизни, крепкие семейные и дружеские связи. Ирландцы своих не бросают.

И именно этот постулат подвергается сомнению с внезапной и странной смертью общего друга Джеки и Терри, который, в общем-то, никому не мешал и всерьёз не напрягал даже итальянцев. На эту странную историю наслаивается развивающийся роман Терри и Кэтлин и внедрение Терри в банду Фрэнки Флэннери. Эд Харрис, долго отказывавшийся от участия в съёмках вследствие травмы, полученной в предыдущем проекте, в итоге оказался идеальным воплощением холодного, злого ума. Актёр, справедливо считающийся «секс-символом для думающих женщин» (это официальное название рейтинга), известен в основном по положительным и загадочным, но всегда серьёзным ролям. Здесь он серьёзен и отрицателен до отвращения, минимально эмоционален, точно на контрасте с взрывоопасным Гэри Олдменом, сосредоточен, сфокусирован, как безжалостный снайперский прицел, вдумчив и опасен своей молчаливой непредсказуемостью. В кругу, где все повязаны, ему приходится определять судьбу бизнеса, делать не самый лёгкий выбор и принимать безжалостные решения за других. Отсутствие внешнего проявления эмоций – не самая типичная характеристика для ирландца, и в образе Фрэнки показано стремление некоторых эмигрантов отойти от привычного стереотипа и интернационализироваться путём компромиссного поведения и принятия чужих правил.

Сестру Кэтлин называют «Снежной Королевой с ледяным сердцем», но это не так: её холодность совсем не похожа на сухой бизнес-подход Фрэнки, в ней больше страха, чем холода. Это её защитная реакция, с детства окружённая криминальными делами, она предпочитает не иметь со своей семьёй ничего общего, нежели вновь оказаться втянутой в их жуткие дела. По этой же причине её приводит в смятение возвращение Терри: с одной стороны, она его любит, с другой – он теперь в банде её брата. Женщины есть женщины, и когда Терри признаётся ей, что на самом деле служит в полиции, такая правда её тоже не устраивает: она понимает, что её братьев ждёт в лучшем случае тюрьма. На Фрэнки ей наплевать, она переживает за Джеки – ненасытного до передряг братишку с рваным, но добрым ирландским сердцем, по её мнению, ещё можно спасти.

Её идеализм рушится о суровую действительность, как некогда бились в щепки корабли о неприступные Скалы Мохер. Пока Терри думает, как спасти друга и помириться с возлюбленной, Фрэнки выходит на финишную прямую переговоров с итальянцами, и вновь всю прилизанную гладкость их бандитского этикета портит Джеки. Поверьте, этот персонаж стоил бы «Оскара», если бы фильм получил нужную раскрутку и медийную поддержку. Финал фильма, если без спойлеров, несёт в себе простую и правильную мораль: ирландцы своих не топят, а каждому преступлению – своё наказание.

В конспиративной халупе Терри, словно символ неизбежности, висит репродукция рекламного плаката с «Титаником». Это зрительно усиливает напряжённый момент ожидания надвигающегося конца юности, дружбы и чьей-то жизни, в то время как единственный положительный герой мысленно мечется между службой и чувствами, топя свои сомнения в океане пива и виски. В этом фильме все молоды, много пьют и ругаются как грузчики, оттого выглядят ещё бóльшими ирландцами. К слову об исполнителях главных ролей: Шон Пенн и Джон Си Райли имеют ирландские корни, Эд Харрис – шотландские, Гэри Олдмен стопроцентный британец, однако блестяще сыграл ирландца, не упустив даже манеру речи. Шон Пенн и Робин Райт, сыгравшие влюблённых, в ту пору были парой и в жизни. Режиссёру Филу Джоану ирландская тема близка по жизни – и до, и после «Состояния исступления» он много работал с U2 и был режиссёром многих клипов легендарной группы. Любопытно ещё одно совпадение актёрского состава с темой криминального Нью-Йорка: в «Состоянии исступления» Гэри Олдмен работал с актёром и каскадёром Дэнни Айелло-младшим, а спустя три года снимется в «Леоне» с его отцом Дэнни Айелло (блистательная роль ушлого мафиози Тони).

И вот мы снова возвращаемся в Нью-Йорк начала 1990-х, оставляющий сильнейшее впечатление от своего неприглаженного натурализма. В Адской Кухне действительно было что-то дьявольски неуютное и безрадостное. Судя по разговорам героев, они редко выбираются за пределы своего района, и съездить в гости к Фрэнки через мост – уже приключение и дивный новый мир. То же и с военным кладбищем в Квинсе, где Терри и Джеки оказываются на поминках по офицеру-ирландцу. Джеки в тех краях чувствует себя не в своей тарелке, и не только потому что кругом законники. Квинс – тихий и богемный интернациональный район, а у Джеки аллергия на спокойствие и аккуратность.

В фильме множество узнаваемых мест: сцена конфликта с итальянцами снята прямо возле музея-авианосца Intrepid на 86-м причале. Сейчас сложно представить, что там возможна хотя бы бытовая драка: набережная перед авианосцем безопасна, охраняется круглосуточно и обнесена парапетом, там выделена зелёная зона, есть крытые и уличные фудкорты.

А на соседнем 84-м причале, ставшем роковым для Джеки, и вовсе устроен ландшафтный парк со скандинавскими деревянными настилами и интерактивными фонтанами. Помню, как вместе с нашим экспертом по авторскому кино И.С. поедали там вкуснейшие домашние бургеры из семейного кафе.

Сама Адская Кухня тоже преобразилась: старые дома с ржавыми панцирями внешних лестниц привели в порядок, а рядом выросли новые небоскрёбы, вполне вписавшиеся в пейзаж. Район, со слов Джеки, пытались переименовать в Клинтон (по названию знаменитого постоялого и каретного двора Clinton Court), но безуспешно – Адская Кухня навеки останется Адской Кухней. Это история, это традиции, и это узнаваемый урбанистический бренд. То, что в фильме выглядит нуарным, сейчас играет яркими красками и отблёскивает цветными стёклами панорамных окон. Так выглядит Адская Кухня с верхней палубы авианосца Intrepid:

Если хотите увидеть величины постоянные – ступайте к собору Святого Патрика возле Рокфеллер-центра. Его мы видим в конце фильма, когда по улицам Нью-Йорка марширует праздничный парад. Фрагменты этого же парада очень интересно вплетены и в начальные титры фильма, и в финальные сцены поединка в пабе: на мой взгляд, одна из лучших, напряжённейших и запоминающихся операторских работ в технике замедленной съёмки.

Нью-Йорк действительно никогда не спит и очень быстро меняется. Кино позволяет нам сохранить не только виды и архитектуру, но и дух времени. Посмотрите «Состояние исступления», даже если знаете и любите совершенно другой Нью-Йорк. Оцените историческую достоверность нео-нуара под музыку U2, Шинед О`Коннор и оригинальный саундтрек Эннио Морриконе.

kot_pofigist  

Комментарии(4)